Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]
«Дурень Фишу явно боится меня, — размышлял он, самодовольно посмеиваясь, — иначе давно бы казнил. Правда, император очень умело уничтожает моих союзников и друзей, но когда-нибудь и до него доберутся. Ха! Он доверил мне легионы юга. Глупец! Надеется, что я увязну в войне с Харотией. Ничего, у Кальта на севере еще неизвестно как-пойдут дела. Мигу тоже не подарок. Одних пехотинцев из племен своего царства может выставить до ста тысяч. А с Харотией мы еще посмотрим. Царь Буца слишком хитер, чтобы разбивать мои легионы. Он не будет тратить силы. Ему ли не знать, что после каждого поражения ронгов из Кароса последует новая, уже глобальная карательная акция. Нет, с царем я сумею договориться».
И Пирон выжидал. Он осаждал своими легионами мелкие города Харотского царства. Даже захватил и сделал своей резиденцией Тассу — довольно значительный порт на берегу Южного моря. А вот крупных столкновений с войсками царя маршал Пирон избегал, с нетерпением ожидая сообщений с севера о походе Кальта и вестей из столицы. Однако выжидательная тактика себя плохо оправдывала. Сообщения из столицы и с севера не всегда между собой гармонировали и были весьма разноречивы.
Если сторонники маршала в Каросе в каждом донесении писали о том, что здоровье императора плоховато и императору Фишу не долго осталось править миром, то в донесениях о походе Кальта все больше и все определеннее говорилось об удачах Северной армии, об удачах калийского выскочки, как про себя называл своего молодого врага Лов Пирон.
«Император Фишу умрет не сегодня-завтра! — размышлял маршал. — Вот он, долгожданный случай! И какое невезение — меня не будет в Каросе! Проклятый Фишу все предусмотрел! Я сижу в этой дыре — в этой трижды забытой богами и демонами Тассе и веду эту гнусную возню с харотцами, а в столице умирает мой враг. Трон императора освободится. И, конечно, тот же Корг, выжидающий своего часа, постарается захватить власть в Каросе… Хотя, что такое звание императора без поддержки легионов? Мои солдаты пойдут за мной. Выиграет тот, у кого сила. У меня силы хватит. Хотя остается этот калиец. Что у него там? Пять или семь легионов?.. Уже есть кое-какие успехи, выиграл первую битву — этому калийскому выскочке всегда везло. Правда, есть надежда, что люди Мигу оставят от его легионов пустое место и тогда…
Нет, во что бы то ни стало надо сохранить мою армию… Нужен тайный союз с царем Харотии. Сможем ли мы договориться? Конечно, сможем. Два умных человека всегда могут договориться. Но эта затея, пожалуй, будет самая опасная. Если император Фишу, до того как окончательно станет богом, успеет пронюхать о моих интригах и успеет (того хуже) собрать доказательства моего сговора с врагами Империи, то… Меня уже ничто не спасет… Ни древность рода, ни положение… Рискнуть?..»
И Лов Пирон метался но дворцу наместника Тассы, мерил своими тяжелыми солдатскими шагами залы дворца и мучительно искал верное решение.
— Трон! Трон! — бормотал он себе под нос, искоса поглядывая на застывших у дверей часовых.
«На что же решиться? Дать знать царю о моих намерениях? А вдруг Буца продаст меня императору? Что он получит этим шагом? Мирное соглашение? Хотя нет. У прохвоста слишком много прегрешений перед Великой Империей ронгов… Фишу его старый враг. Царь ненавидит императора, пожалуй, еще сильнее, чем я… А если Буца согласится? Я пообещаю вернуть ему все захваченные ронгами за последние тридцать лет земли Харотского царства. Выдам за него свою дочь… Поклянусь в верной дружбе… Хотя, кто сейчас верит клятвам?»
Пирон насторожился. Послышались тихие, осторожные шаги, скрипнула дверь.
Вошел Сей — старый слуга Пирона, его бывший раб, а ныне вольноотпущенник и вполне состоятельный гражданин Империи. Сей был посвящен во многие тайны Пирона и часто умным советом вытаскивал господина из, казалось, безнадежных положений.
«Посоветоваться с ним сегодня? — размышлял Пирон. — Старый хитрюга может подсказать что-нибудь дельное…»
Сей приблизился к своему господину и, остановившись в четырех шагах, почтительно склонил голову, ожидая позволения говорить.
— А… явился? Есть какие-нибудь новости? — недовольно спросил Пирон. — Говори!
— Мой господин, — вкрадчиво начал Сей, — только что прибыл гонец из столицы…
— Не тяни! Не тяни! Старый пройдоха! Я же чувствую по твоему голосу, что случилось серьезное! Ну, говори!
— Мой господин, случилось страшное!
— Что? Император?
— Нет. Пока нет. Боги все еще охраняют покой Великого Фишу. Демон смерти на этот раз посетил его опального сына.
— Принц Кром!
— Да! Единственный сын и наследник престола скончался.
— Х-хе… — Из груди Пирона вырвалось нечто напоминающее одновременно и хрипение, и рычание. — Кром погиб! Как это произошло?
— Мой господин, как вам известно, император сослал своего сына, будто бы замеченного в связях с врагами Империи, на остров Гедор. Принц, естественно, был сильно огорчен, терзался, упрашивал отца в письмах простить его. А несколько дней назад попытался самовольно удрать с острова в рыбачьей лодке. На море было сильное волнение. Порыв ветра перевернул лодку и…
— Такова официальная версия смерти принца… Ясно. Значит, пытался самовольно вернуться в столицу. Не иначе, его кто-то подбил на этот шаг! Не долго осталось старику Фишу сидеть на троне…
— Да. Из Кароса сообщают, что дни императора, увы, сочтены.
— Так… А я вынужден прозябать в этой проклятой Харотии, в этой гнусной, вонючей Тассе! Ответь мне, Сей, что бы ты предпринял, будь ты маршалом и окажись ты на моем месте? Как вести военные действия далее? Царь Буца явно избегает решающего сражения, затягивает поход… А скоро сезон дождей. Наступает осень… Холода… И мы вынуждены будем зимовать в этом проклятом городе. Посоветуй же что-нибудь своему старому господину!
Сей почтительно склонил голову и, почесывая левой рукой свою густую рыжую бороду, вкрадчиво произнес:
— Я всего лишь старый, глупый раб. Трудно мне давать совет великому маршалу и первому, по знатности и богатству, человеку Империи. Однако если мой господин желает совета, то я дам совет. Надо закончить войну с Харотией как можно быстрее и вернуться в Карос до того, как умрет Великий Фишу.
— Хм… — промычал Пирон. — Это-то я и без тебя знаю! И вот как желаемого добиться?
— У судьбы много дорог… — развел руками Сей. — А человеку приходится выбирать одну. Есть путь прямой, но, пожалуй, самый опасный, трудный и длинный. Можно загнать царя в угол, обложить войсками и заставить драться. Однако исход битвы совсем не ясен. Есть другой путь… Переговоры. Империи сейчас не до новых завоеваний, надо сохранить хоть то, что уже завоевано. Времена наступают смутные. Возможна смена династии. Харотию можно оставить харотам. Постараться закончить дело миром. По-моему, царь Буца охотно пойдет на уступки и даже на союз с одним из маршалов императора… Конечно, тайный союз…
— Сей! Эта мысль уже приходила мне в голову! Но как? Как ее осуществить? Ты не хуже меня знаешь, что бывает с теми, кого император заподозрит в государственной измене! Он даже сына-наследника не пощадил! Если же я, давний его соперник, дам такой повод! — Пирон боязливо огляделся. — Императорских шпионов и здесь, в моем лагере, хватает.
— Это так, мой господин, дело, которое мы начнем, крайне опасно. И все же… Твой смиренный раб рекомендует именно этот путь. Во-первых, после смерти сына императору не до нас. Полагаю, что он уже не оправится от такого удара. Следовательно, в столице может появиться новый император. Если вас не окажется в Каросе в нужное время, власть перейдет, скорее всего, к нашему старому знакомому Коргу. После вас, мой господин, и Клая Кальта он наиболее влиятельная фигура.
— А что Кальт? Что ты о нем думаешь?
Сей сощурился и, как бы собираясь с мыслями, вновь запустил пятерню в бороду и принялся теребить пальцами подбородок, словно прикидывая, стоит ли сообщать господину все, что он думает о Кальте. Наконец, после минутных размышлений он произнес:
— Клай Кальт самый опасный и сильный противник. Больше того, мой господин, если мне будет позволено высказать одну догадку, так сказать, плод моих худоумных размышлений…
— Говори!
— Я опасаюсь, что теперь, после смерти сына-наследника, Великий Фишу переделает свое завещание в пользу мужа старшей дочери и…
— Объявит всенародно его, Клая Кальта, законным наследником трона… Ты это хотел произнести своим мерзким языком? — вскричал Пирон, побагровев от ярости.
— Мой господин, боюсь, что так и будет. Если только это событие уже не произошло. Авторитет старика императора в народе еще очень велик и его воля кое-что значит.
— Но ведь Кальт калиец, неужели ронги уступят власть над собой иноземцу? Разве такое возможно? Было ли такое когда-либо в истории Ронгонии? Летописи, хроники древних царств молчат о том.
